Деньги за путину - Страница 26

— На кой шут он мне сдался? — пожал плечами семейный Антонишин.

— Молчи, сделаем фотолабораторию, — перебил Савелий.

Том Корецкий давно подумывал о тайнике, а тут случай подвернулся: место он выбрал дальнее. С моря не подойти — круто, сверху осыпь. Лишь через рыбацкий стан, но посторонних сюда не пускали.

«Частники» с таким рвением принялись поднимать с берега оставшиеся доски и толь, с таким ожесточением вырубать кусты, что даже Омельчук не выдержал и, потягиваясь, вышел из палатки. Бенедикт Бенедиктович забыл об ухе и некоторое время оторопело смотрел на происходящее. Потом его справедливо прорвало:

— Вот она, молодежь современная! Гвоздя не подали, чтоб кухню общественную сделать. Кирпичи, спрашивается, кто таскал? Никто. Лень, видите ли… А я тут корячься. Сопляки грустные… Что касается частного сектора, так у вас не болит ничего, и силы откудова берутся. Во, гляди, аж глаза из очков лезут, а туда же. Да разве с ними новое общество построишь?

Савелию достался пятачок на уклоне, в сырой болотистой яме. Сверху лениво сползал прозрачный ручеек. Пришлось с одной сторону забить подпорки, настелить площадку, а уж потом сооружать крышу. Жилье вышло на славу. В полу Савелий пропилил отверстие и смастерил дверцу — открывай, бери чистую водичку, промывай пленки.

— Для остужения бутильбродов тоже сгодится, — добавил Витек. — Благодать! Может, сходим на рыббазу? Возьмем в лавке винца. Славку уговорим с собой…

— На катере? А может, пешком? — переспросил вечно во всем сомневающийся Слава Фиалетов. — Или вообще не стоит?

Неожиданно поддержал Шелегеда:

— Возьмите у повара денег, хлеба купите да молока. Только мухой — туда и сюда.

По приливу они довольно быстро скатились вниз по реке к рыббазе. Слава хотел остаться в катере, но поддался уговорам Витька. Он их с ходу повел в длинное приземистое здание — женское общежитие. Коридор сверкал чистотой и свежевымытым полом. В конце его елозила тряпкой женщина в коротком цветастом халатике. Как только они вошли, она быстро выпрямилась и одернула халатик.

— Ноги, женишки, вытирайте. Заставлю перемывать…

— Спокойно, Илончик! — бодро крикнул Витек. — Все будет как в главном аптекоуправлении. Женечка дома?

— А где ей еще быть? Хоть бы рыбки принесли — тоже мне женихи! — она посмотрела на Савелия и Славу. — А эти кто?

— Кореша. Знакомься. Сева. Художник, — не моргнув глазом, соврал Витек. — Слава. В прошлом морской офицер-подводник. Теперь наш капитан.

Девушка вытерла о халат руку и подала каждому.

— Проходите, сейчас чаем будем угощать.

Пооткрывались другие двери, выглянули любопытные лица. Савелий перешагнул порог и оробел. В комнате было шесть коек, на тумбочке пыхтел электрический чайник, на столе дымилась кастрюля.

— Честь имею! — Витек слегка шаркнул ногой. — Как вы тут без нас?

С койки поднялась черноволосая девушка в джинсах и в свитере. Улыбнулась:

— Проходите. Зеленый чай будете? У нас еще немного осталось.

Вторая девушка, в узбекском национальном халате или платье, нарезала хлеб. В углу на койке спала женщина, укрытая брезентовым плащом. Вошла Илона. Она повязала голову косынкой и принялась собирать на стол.

— Я мигом. — Витек исчез за дверью.

Савелий нерешительно присел на краешек табурета.

— Хорошо тут у вас, — наконец выдавил он.

— Да ну! Разве это хорошо? — отозвалась девушка в джинсах. — Дома лучше.

— А откуда вы?

— Из Средней Азии. Есть из Ташкента, из других городов.

— Далеко, — удивился Савелий.

— А здесь всегда на рыбу едут ташкентские да еще белорусские. Из Молдавии, правда, есть. Тетя Шура вон из Молдавии. Да вы садитесь.

Витек заявился с двумя бутылками шампанского.

— Самую малость можно, — великодушно разрешил он.

— Ой, мне чуть-чуть…

— И мне. Шампанское я люблю.

Встала и подсела к столу тетя Шура.

— Давайте ребятки, я вам спою, — предложила она. Я ведь в ансамбле у самого Петра Спиридоновича пела. Э-ма, как я пела!

И она запела:

— На Муромской дороге стояли-и-и три сосны-ы-ы… Прощался со мной мила-а-ай до будущей весны-ы-ы.

Она прикрыла глаза, склонила голову набок, сложила большие красные руки на коленях.

— Нет. Не буду петь. Плохо я пою.

Завели музыку. Илона пригласила Савелия.

— Веселее всех острот — танец юности фокстрот! — крикнул Витек.

— Пора, — шепнул он через некоторое время Савелию.

Они вышли в коридор.

— Славка, чеши на катер и жди. Надо кое-что утрясти.

Когда Слава исчез, Витек обрисовал ситуацию:

— Женька согласна к нам в гости.

— Какая Женька? Куда?

— Ну, моя. Та, что в джинсах. Боится правда… Да что мы, звери, что ли, какие? Обещала договориться с Илоной.

— Поедет ли? — засомневался Савелий.

Вышла Женя.

— Мальчики, Шура пристала — возьмите да возьмите… Как-то неудобно, все же вместе живем. Говорит, подругу с собой прихватит…

— Годится, — зашептал Витек. — Женечка, мы на пирсе ждем вас. Только в темпе и без шума, поняли? Чтобы как в главном аптекоуправлении…

Катер уже тихонько урчал, тыкаясь носом в деревянный пирс. Подождали, покурили. Наконец из-за угла икорного цеха показались фигуры.

Первой спрыгнула Женя. Ее подхватил Витек. Савелий сжал протянутую горячую руку Илоны. За ней бухнулась и чуть не перевернула катер тетя Шура.

— Ой, я так не прыгну, я в шпильках, — почти басом промычал кто-то сверху.

— Ребятки, помогите Манечке, — попросила тетя Шура.